Черника — Цитаты

liv 10.02.202425.01.2024

Черника (на латинском: Vaccínium myrtíllus, Вакциниум) — низкорослый северный кустарничек, один из видов рода Вакциниум семейства Вересковых.Русское название «черника» или «черничник» ягода получила из-за своего иссиня-чёрного цвета и способности надолго окрасить, очернить зубы, губы, пальцы едока или собирателя, а в старину чернику называли — ворон-ягодой.
Ягода растёт в хвойных или широколиственных лесах, на окраинах болот, в тундрах, на равнинах и в горах. Наряду с обыкновенной черникой в лесах можно встретить и белую (белоплодную) чернику.

— Фёдор Эрисман, «Общественная гигиена», 1871-1908

Среди берёз, ольхи, осины, ивы и тальника поднимаются ели и сосны, редко достигающие больших размеров, так как почва из хверща или дресвы и гранита не даёт достаточного питания деревьям. Зато среди зелёных мхов в изобилии родятся морошка, брусника, клюква, черника, гулубель и вороница, а также грибы.

— Александр Шеллер-Михайлов, «Дворец и монастырь», 1900

Большим подспорьем служил «подножный корм» ― грибы, земляника, черника, малина. Ежедневно группы партизан отправлялись в лес собирать грибы и ягоды, каждая группа для своего подразделения. От черники у многих были черные зубы, губы и руки. Иногда чернику «томили» в котлах, на углях костров. Томленая, она походила на джем. А если в нее добавлялся трофейный сахарин, получалось уже лакомое блюдо ― варенье к чаю. Кстати сказать, чая у нас тоже не было.

— Дмитрий Медведев, «Это было под Ровно», 1948

Влажные и сухие сосняки облюбовала черника ― самая «пользительная» ягода, мечта диетолога. Больше других любят эту ягоду диабетики: говорят, черника нормализует сахар, особенно если среди синих ягод попадутся кустики глянцево-чёрной, «настоящей» черники. Хотя знакомый ботаник как-то сказал, что синяя черника от чёрной отличается только внешним видом. Так-то оно так, но всё равно приятно найти особый кустик.

— Святослав Логинов, «Марш-бросок по ягодным палестинам», 2007

― Как птица и рыба, так грибы и ягоды разные бывают, ― объяснил Николай Матвеич. ― Сухой груздь, рыжик, боровик ― это настоящий гриб, ― потому как его впрок можно готовить… А другие ― ничего не стоят. Малина, черника, брусника ― тоже сурьёзные ягоды, а вот земляника или костяника уж совсем ни к чему.

— Дмитрий Мамин-Сибиряк, «Зелёные горы», 1902 г.

Его страстью было оказывать помощь всем на свете. Случалось, что он проводил целое утро, втолковывая опытным наседкам, как высиживать цыплят. Вместо того чтобы пойти после обеда в лес за черникой, он оставался дома и раскусывал орехи для своей белки. Ему не было и семи лет, когда он начал спорить с матерью о том, как обращаться с детьми, и делал выговоры отцу за то, что тот неправильно воспитывает его.

— Джером Клапка Джером, «Человек, который заботился обо всех»

Там фальсифицировали в основном красное вино, и думаю, что главной составляющей была черника. А ну-ка, Толюша, давай попробуем устроить к завтрашнему дню глинтвейн. Мой Толюшка живо вернулся из аптеки с черникой, гвоздикой и корицей и через час притащил ко мне стаканчик глинтвейна. Разница с красным вином была значительная, но напиток, который можно было назвать жидким кисельком со спиртом, был настолько недурён, что мы решили приготовить его уже в большом количестве.

— Владимир Аничков, «Екатеринбург – Владивосток», 1917-1922

А то ещё было с Бангалоу необычайное приключение, когда он пошёл в лес за черникой. Наполнив оба взятые с собой ведра, Бангалоу, понёс их домой и по пути заметил мчащийся на него циклон. Поставив вёдра, сам он бросился бежать к своему каноэ и потом оттуда глянул на вёдра с черникой. Как раз в это время вихрь подошёл к вёдрам, всосал в себя ягоды, и вся черника из двух вёдер поднялась в воздух двумя тёмными столбами. При рассказе своём сам Бангалоу в этом месте звучно щёлкал себя по коленкам и говорил: «Поверите ли? Внезапно вихрь оборвался, и ягоды вернулись обратно в свои вёдра.»

— Михаил Пришвин, «Серая сова», 1938

Потом валится верхушка, сучья, и наконец разваливается и самый пень. Множество цветов, грибов, папоротников спешат возместить собой распад когда-то великого дерева. Но прежде всего и оно само, тут же возле пня, продолжается маленьким деревцом. Мох, ярко-зелёный, крупнозвёздный, с частыми бурыми молоточками, спешит укрыть голые коленки, которыми дерево когда-то держалось в земле, на этом мху часто бывают гигантские красные, в тарелку, сыроежки. Светло-зелёные папоротники, красная земляника, брусника, голубая черника обступают развалины. Бывает, нитям ползущей клюквы понадобится зачем-то перебраться через пень, глядишь, вот и её кроваво-красные ягоды на тонких нитях с мельчайшими листиками висят, чрезвычайно украшая развалины пня.

— Михаил Пришвин, «Лесная капéль», 1943

Кто никогда не видал, как растёт клюква, тот может очень долго идти по болоту и не замечать, что он по клюкве идёт. Вот взять ягоду чернику, ― та растёт, и её видишь: стебелёчек тоненький тянется вверх, по стебельку, как крылышки, в разные стороны зелёные маленькие листики, и у листиков сидят мелким горошком чернички, чёрные ягодки с синим пушком. Так же брусника, кровяно-красная ягода, листики тёмно-зеленые, плотные, не желтеют даже под снегом, и так много бывает ягоды, что место кажется кровью полито. Ещё растёт в болоте голубика кустиком, ягода голубая, более крупная, не пройдёшь, не заметив. В глухих местах, где живёт огромная птица глухарь, встречается костяника, красно-рубиновая ягода кисточкой, и каждый рубинчик в зелёной оправе. Только у нас одна-единственная ягода клюква, особенно ранней весной, прячется в болотной кочке и почти невидима сверху.

— Михаил Пришвин, «Кладовая солнца», 1945

Из ягодника вылетит нарядная тетёра и сядет поблизости. Зайцев ― тех летом не трогал никто. Уже и ягод брать некуда: корзина полна морошки, туес полон малины, а всё идёшь: места открываются одно другого таинственнее по красоте. Круглая сухая поляна белого мха, по белому моху синие круглые цветы ― колокольчики, незабудки и великолепный папоротник в пояс человеку. Поляну окружает стена розовой ольхи и рябины. Пройдёшь эту стену (под ногами несметно черники), и уж в глазах золотится полоска жита (ячмень), в жите поёт птица симануха. И тут же непременно речка в белых песках, непременно журчит по камешкам.

— Борис Шергин, «Из дневников», 1930-1960

А вот тоже колокольчик, но очень странный. Он совсем круглый и похож больше на готовую ягоду, уже и покрасневшую с одного бока. А еще он похож на крохотный фарфоровый абажурчик, но такой нежный и хрупкий, что вряд ли можно сделать его человеческими руками. Будет чем полакомиться и ребятишкам и тетеревам. Ведь на месте каждого абажурчика вызреет сочная, черная, с синим налетом на кожице ягода черника. А вот собрались в кисточку крохотные белые кувшинчики с яркими красными горлышками. Кувшинчики опрокинуты горлышками вниз, и из них целый день льется и льется аромат. Это целебная трава толокнянка. Нет, только издали похожи друг на друга боровые цветы. Если вглядеться но тонкости работы, по изящности и хрупкости ничем не уступит брусничный колокольчик другому, большому цветку.

— Владимир Солоухин, «Владимирские просёлки», 1957

Раз, под праздник вечером, вымытый пол только что высох, тетенька перебирала чернику на пирог. Ягоды на пол сыплются, тетка не слышит, только видит ― бегут по полу чёрные катышки. Подумала ― тараканы; давай летать ― давить. Испортила пол ― чернику не скоро выживешь.

— Борис Шергин, «У Архангельского города», 1960

В одном месте недалеко от тропы я увидел несколько кустов черники, сплошь осыпанных чёрными ягодами. Я полез за черникой. Жарко. Черника хорошо идёт. И я от сладкой черники так забылся, что с полчаса провозился в кустах. Стадо ушло вперёд. Спешу его догнать.

— Фазиль Искандер, «Чик чтит обычаи», 1967

Тому пример хотя бы сапожниковская клубника, которую Сапожников, будучи ребёнком четырёх лет, сам развёл на огороде. Клубнику калязинцы не разводили. В бору земляники было сколько хочешь. А когда шла черника, то её тащили вёдрами, высунув тёмно-фиолетовые языки. А Сапожников развёл в конце огорода одну штуку клубники, и она у него росла, эта клубничина, втайне от всех ― сюрприз для бабушкиного дня рождения. Ну, естественно, весь дом об этом знал, но притворялся. В день рождения, когда дядя хрустел солёным льдом в старой мороженице, а бабушку поздравляли пожилые ученики, Сапожников сорвал клубничину и принёс дарить.

— Михаил Анчаров, «Самшитовый лес», 1979

Эти места, оставленные птицами, утыканные полуживым молчаливым сосняком, чем дальше проникал в них бегун, становились глуше. Нарастал приятный, отчасти химический, виляющий, как змея, запах болиголова. Душистый кустарник, осыпанный мелкими бледными цветами, был Фёдору Ивановичу по грудь и рос настолько плотно, что полностью скрывал глубокие, опасные канавы. Он, этот болиголов как бы сторожил вход на богатейший кочкарник, куда люди с крепкой головой ходили за черникой.

— Владимир Дудинцев, «Белые одежды», 1987