Дюна (роман) — Цитаты

«Дюна» (на английском: Dune) — первый роман Фрэнка Герберта из саги «Хроники Дюны» о песчаной планете Арракис. Именно эта книга сделала его известным. «Дюна» была удостоена премий Хьюго и Небьюла. «Дюна» — один из самых известных научно-фантастических романов XX века.

Цитаты

«Начало — пора деликатная, с ним нужно быть осторожным».

Я не должна бояться, ибо страх — убийца разума…

Глубоко в подсознании людей укоренилась поистине извращенная потребность в разумно устроенной, логичной и упорядоченной Вселенной. Но дело в том, что реальная Вселенная всегда, пусть на один шаг, опережает логику. (Принцесса Ирулан. «Избранные изречения Муад’Диба»)

«Процесс нельзя понять посредством его прекращения. Понимание должно двигаться вместе с процессом, слиться с его потоком и течь вместе с ним».

Муад’Диб же знал, что каждый опыт несет свой урок…

Я не боюсь, я не должен бояться. Ибо страх убивает разум. Страх есть малая смерть, влекущая за собой полное уничтожение. Я встречу свой страх и приму его. Я позволю ему пройти надо мной и сквозь меня. И когда он пройдет через меня, я обращу свой внутренний взор на его путь; и там, где был страх, не останется ничего. Останусь лишь я, я сам.
 — Боль! — фыркнула Преподобная. — Человек способен управлять любым нервом своего тела!
В политике, в отличие от механики, треножник — самая неустойчивая конструкция.
Какие страдания причиняем мы любимым!
Запомни, мальчик: мир держится на четырех столпах… — Она подняла четыре узловатых пальца. — Это — познания мудрых, справедливость сильных, молитвы праведных и доблесть храбрых. Но все четыре — ничто… — она сжала пальцы в кулак, — …без правителя, владеющего искусством управления. И пусть это будет навечно высечено в твоей памяти!..
Но самым первым уроком стало усвоение веры в то, что он может учиться, и это – основа всего. Просто поразительно, как много людей не верят в то, что могут учиться и научиться, и насколько больше людей считают, что учиться очень трудно. Муад`Диб же знал, что каждый опыт несет свой урок.
 — Но особенность человеческого сознания такова, что логикой всего труднее исследовать проблемы, связанные с глубоко личными мотивами. И тогда мы бродим, вокруг в темноте и возлагаем вину за свои проблемы на все, кроме той единственной причины, которая в действительности мучает нас.

…удовольствия животного остаются на уровне чувственного восприятия, не возвышаясь до осознания… человек нуждается в системе координат для восприятия мира…

Любая дорога, пройденная до конца, приводит в никуда. Чтобы убедиться, что гора – это гора, незачем взбираться высоко. Хватит и небольшого подъема, ибо с вершины гора не видна.
 — Ничто не дает вождю большей преданности, чем атмосфера бравады, смелости, куража, — сказал герцог. — Вот я ее и культивирую.
 — Сила и страх, — сказал он. — Вот инструменты государственной власти…
Инструменты власти всегда надлежит держать отточенными и наготове. Сила и страх — вот что оттачивает и готовит их…
Однажды она привела ему очередное изречение Бене Гессерит: «Когда религия и политика едут в одной колеснице, ездоки начинают считать, что теперь ничто не сможет преградить им путь. Тогда они убыстряют скачку и гонят все быстрее и быстрее. Они отбрасывают самую мысль о препятствиях — и забывают, что мчащийся сломя голову обычно замечает пропасть, лишь когда становится слишком поздно».
Граница между невежеством и знанием, дикостью и культурой — воистину она начинается с того, насколько достойно мы обращаемся со своими мертвыми…
Под воздействием стресса разум может отклониться в любую сторону, как в положительную, так и отрицательную, как верньер — от позиции «Включено» и до «Выключено»… Представьте себе это как спектр или шкалу, где на одном конце — полное отключение сознания, а на другом — гиперсознание. То, куда отклонится разум — во многом зависит от подготовки
Глубоко в подсознании людей укоренилась поистине извращенная потребность в разумно устроенной, логичной и упорядоченной Вселенной. Но дело в том, что реальная Вселенная всегда, пусть на один шаг, опережает логику.
«Начало — пора деликатная, с ним нужно быть осторожным».
Я не должна бояться, ибо страх — убийца разума…
«Процесс нельзя понять посредством его прекращения. Понимание должно двигаться вместе с процессом, слиться с его потоком и течь вместе с ним».
Но мудрость закаляет любовь — и умеряет ее; и она придает новую форму ненависти. Как можно говорить о жестокости, не изведав всей глубины жестокости и доброты?..
Вера всех подчиненных возложена на твои плечи, и даже если ты в критическом положении, все равно никогда нельзя показывать этого.
Ведь именно вождь делает толпу — народом. Вернее, в том числе и вождь. Он поддерживает уровень индивидуальности: если личностей мало, народ становится толпой.
Удержать человека от ошибки — это воистину небесный дар.
Должна была бы существовать наука о недовольстве. Ибо людям нужны трудные времена, тяготы и угнетение, чтобы развивались их душевные силы.
Наука, собственно, и состоит из ряда фактов, которые, будучи объяснены, стали считаться очевидными.
Видит ли пророк само будущее — или же слабое место, щель, на которое можно воздействовать, используя слово или решение, подобно тому как гранильщик бриллиантов раскалывает алмаз ударом резца, попав в верную точку?..
Нет, наверное, более ужасного мгновения в познании мира — ужаснее, нежели миг, когда открываешь, что отец твой — живой человек из плоти и крови. (Принцесса Ирулан. «Избранные изречения Муад’Диба»)
Если дитя, или человек неподготовленный, или невежда, или безумец причиняет вред, то вина ложится на тех, кто имеет власть над ними, ибо они не предвидели и не предотвратили этот вред. (Дополнение — Религия Дюны. Экуменическая Библия — Муад`Диб)
Они называют вас «Лето Справедливым» и обещают вечную дружбу — но только до тех пор, пока это ничего им не стоит.
Что ты презираешь? Скажи, и я узнаю, кто ты: именно это определяет твою истинную суть.
Как часто гнев заставляет людей отринуть то, что говорит им внутренний голос.
Кто может уничтожить некую вещь, тот её и контролирует по-настоящему.
Отчаявшиеся люди бывают всего опаснее.
Беспокойство отнимает силы.
эти люди научились чувствовать жажду лишь тогда, когда они могли себе это позволить.
фримены легко очищались от чувства вины, потому что их повседневная жизнь требовала жестоких (часто – смертельных) решений; решений, которые в другом, более мягком мире отяготили бы человека невыносимо тяжкой виной.
<…>и тайна жизни, тайна бытия – это не загадка, требующая решения, а реальность, которую надо пережить.
Дюна (фильм)

Перевод

П. А. Вязников, 1999.

Official Website