Орхидея — Цитаты

Не могу удержаться от того, чтобы привести еще пример из той сложной сети соотношений, которая связывает между собою растения и животные, самые удаленные одно от другого в лестнице органических форм. Я впоследствии буду иметь случай показать, что экзотическая Lobelia fulgens в наших краях никогда не посещается насекомыми и, вследствие этого, по особому своему строению, никогда не завязывает семян. Многие из наших орхидейных растений для опыления необходимо нуждаются в посещении бабочек. Я также имею причины думать, что шмели необходимы для оплодотворения анютиных глазок (Viola tricolor), ибо другие насекомые не посещают этого цветка.

А если вспомнить, что существуют растения, у которых оплодотворение происходит способами более простыми, верными, чем перенесение пыли тычинок с мужских цветков на пестики женских насекомыми, то будет ясно, что развитие цветка орхидей не могло быть результатом естественного отбора: если бы ход дела зависел от него, то не могли бы существовать растения с таким устройством цветка, как орхидеи; они были бы вытеснены растениями, оплодотворение которых совершается способами более простыми и верными и у которых поэтому сила размножения несравненно могущественнее. Итак, если забывать крупные факты, то можно объяснять развитие цветков орхидей действием естественного отбора; а если вспомнить крупные факты, то ясно, что самое существование орхидей опровергает мысль о преобладании естественного отбора в процессе развития организации, что её повышение производится действием каких-то других сил, преодолевающих его действие. Если бы преобладал он, то не могли бы существовать не только в частности орхидеи, но и вообще никакие растения, имеющие организацию выше тех, которые размножаются по способу мхов и грибов.

Опасаясь утомить читателя, мы пропускаем разные подробности о звуках, воспринимаемых глазом, об орхидеях, которые Дезесент любит, потому что они напоминают ему сочащиеся язвы, прыщи и т. п. Мы приведём лишь некоторые другие особенности вкуса типичных декадентов.

Есть на земле роскошный, навевающий мистический ужас, цветок, с одуряющим запахом, уродливый и до безумия, до содрогания красивый — порождение тайных сил тропической природы.

Цветок этот — орхидея. Так красивы в своём мистико-безумном содрогании и орхидеи мировой литературы — произведения Эдгара Поэ.

С чуткой и неясной душой, глубокий и безумный в своей глубине, поэт, доверчивый к ласке, как ребёнок, фантазёр, ещё в юношестве мечтающий о героических подвигах — Эдгар Поэ подарил человечеству чудные творения свои, полные тайной тревоги, безумия и ужаса.

Некоторые орхидеи вместо цветочного сока выделяют жидкость, прозрачную, как вода. Она скопляется в лепестке, помещённом в нижней части цветка и представляющем довольно глубокую плошку. Жидкость эта не служит для привлечения насекомых, но, смачивая их крылья, она заставляет их избирать путь через узкие проходы около половых органов (тычинок и рыльца). Мясистые части цветка жадно пожираются некоторыми насекомыми, особенно пчёлами.

Не будучи приспособленной к условиям жизни, как, например, орхидеи к оплодотворению при помощи насекомых или как роющие осы к сохранению своего потомства, природа человеческая скорее напоминает насекомых, инстинктивно привлекаемых к свету и обжигающих себе крылья. Даже в такие времена, когда люди не имели ещё никакого точного представления о человеческой природе, они, тем не менее, уже смутно понимали её дисгармонию и стремились помочь этому великому злу.

Гусев у перевала Суцзуктэ собрал чудные орхидеи, на целый лист (гербарный) ― удивительно красно-розовые цветы, таких роскошных растений у нас более не будет.

Представители этого рода <венерин башмачок> — одни из самых популярных орхидей. Особенно привлекательны теплолюбивые виды с пёстрыми листьями и яркими, необычайной формы цветками. Они не требовательны к условиям, быстро растут и регулярно цветут.

Род описан в 1737 году Д. Линдли. Первые виды тропических башмачков <…> попали в Европу в 20-х годах XVIII века. Одной из первых орхидей, введённых в комнатную культуру в конце XIX века, стал башмачок замечательный (на латинском: Paphiopedilum insigne).

А у Марины были свои развлечения ― эскапады в духе Серебряного века, предреволюционных лет пряного разложения. «Была она необычайной красоты и совершенно бесстыдная, ― рассказывает мемуарист, ― приходит, бывало, на литературное собрание, идёт прямо к столу, в руках какая-нибудь необыкновенная орхидея, сбрасывает шубу и садится за стол голая, ну, совершенно нагишом!»

Пафиопедилюм, венерин башмачок (на латинском: Paphiopedilum). Один из самых известных родов орхидей. Своей популярностью он обязан не только оригинальным цветкам, но и продолжительностью цветения.

Ольга так надушилась орхидеей, что соседний генерал в ложе стал чихать самым добросовестным образом, по сорок раз в минуту, как серьёзно уверял Боб.

― Господа, кто так неистово изображает ландыш? ― сердито обнюхивая воздух, шипит Костя Береговой.

― Это не ландыш, а орхидея, несчастный! ― возмущаюсь я и декламирую вполголоса своё собственное, уже давно написанное стихотворение: «Чрез лотосов лес, чрез сад орхидей Проведу тебя к хижине бедной моей».

Я пошёл домой, и по дороге мне явилась чудесная мысль. Мне представился лощёный фильмовый хищник, читающий тайный договор или письмо, найденное на чужом столе. Мой замысел, правда, был очень нечёток. Как-то давно Смуров принес Ване жёлтую, пятнистую, чем-то похожую на лягушку, орхидею, ― и вот, можно было выяснить, не сохранила ли Ваня заветные останки цветка в заветном ящике.

Особенным расположением у Катюши пользовались незабудки, ночные фиалки и ландыши. Незабудки, с их чистой небесной голубизной, она сплетала в венок, который клала в белое фарфоровое блюдо и заливала водой. Венок плавал и жил очень долго. Ночной фиалкой, не знаю, правильно ли, у нас называют любку двулистную, эту скромную среднерусскую орхидею, расцветающую в июне, в лесу, где сравнительно влажно. Обыкновенно ночные фиалки бывают белые, но и встречаются лиловатого цвета.

― Мне нестерпимо хочется. Мне каждую ночь снится, будто я хожу по своим аллеям с орхидеей в руках и кого-то ищу, чтобы похвастаться, какая у меня необыкновенная орхидея.

― Я не вижу снов, ― грустно сказала Пегги. ― Я даже обращалась к врачу. Врач ещё там, на Земле, сказал, что сны я вижу, но забываю их, что все видят сны…

― Твоя орхидея. Вот она! ― Он торжественно повел рукой к противоположной стенке, где в хрустальном вазоне с влажным мхом находился цветок орхидеи необыкновенной формы и окраски.

― Я не взял цветок, чтобы не повредить в толпе и не привлекать публику его необыкновенным ароматом. Запах твоего цветка присущ только такому созданию, как ты, Вера.

― Как я благодарна вам, учитель!

Уже знакомые дома в два-три этажа, с ровными, скучными фасадами, с обязательными, почти всегда закрытыми ставнями, с примелькавшимися магазинами, гаражами, вывесками. «Aux myosotis» ― «У незабудки». Цветы. Здесь, в этой витрине, я впервые в жизни увидел живую орхидею, цветок Оскара Уайльда, вставленный им в петличку и ставший с тех пор неким символом.

Когда выходили на поклоны после премьеры в театре Пьера Кардена, вся сцена была усыпана ковром из цветов. Это были орхидеи. Актёры шли по тысячам орхидей. Это, конечно, не миллион роз. Но всё-таки.

― Копчёная антилопа с орхидеями.

― Антилопа ― это круто, ― одобрил Дмитрий Павлович.

― Красота какая! ― восхитилась Тамара.

― Угощайтесь, господа! Наколов вилкой орхидею, Сыров отправил её в рот. И, увидев на лице моём ужас, засмеялся:

― Не бойтесь, писатель, они маринованные!

Отведать орхидеи я так и не решился, но это не спасло меня от расстройства желудка.

Назвать вас лотосом не смею:

Он любит полночь и порок.

Итак, осталась орхидея,

Индийско-сказочный цветок.

Я был в тропических лесах,
Я ждал увидеть орхидеи.
О, эти стебли точно змеи,
Печать греха на лепестках. <…>

Как будто чей-то нежный рот,

Нежней, чем бред влюблённой феи,

Вот этот запах орхидеи
Пьянит, пьянит, и волю пьёт.

Я спою вам час за часом, слыша вой и свист метели,
О величии надменном вулканических вершин,
Я спою вам о колибри, я спою нежней свирели
О стране, где с гор порфирных смотрит кактус-исполин.

О стране, где в чаще леса расцветают орхидеи,

Где полями завладели глянцевитости агав,

Где проходят ягуары, где шуршат под пальмой змеи,

Где гремят цикады к солнцу меж гигантских пышных трав.

Я понял, отчего Вы смотрите нежнее,

Когда уходит ночь в далёких кружевах,

И отчего у вас змеятся орхидеи

И медленно ползут на тонких стебельках.

Как мудро-изощрённая идея,
Вы не цветок и вместе с тем цветок;
и клонит каждый вздох, как ветерок,
Вас, зыбкая принцесса, Орхидея;

цветок могил, бессильно холодея,

чьи губы лепестками ты облёк?

Но ты живёшь на миг, чуть язычок

кровавых ран лизнёт, как жало змея.

Зев беспощадной орхидеи ―

Твой строгий символ, Сологуб.

Влечёт изгибом алчных губ

Зев беспощадной орхидеи.

Мы знаем, день за днём вернее,

Что нам непобедимо люб ―

Зев беспощадной орхидеи,

Твой строгий символ, Сологуб!

Страна, где мчит теченье Енисей,

Где на горах червонного Алтая

Белеют орхидеи, расцветая,

И вольный дух вбираешь грудью всей.

Я худею, я бледнею,

у меня есть…, ах! ― идея.

Как её бы во-плоть-ить?

Я бледнею, я худею,

у меня есть орх-идея,

Сохнет, чахнет, не цветёт,

Может, скоро всё пройдёт?

Белые призраки таяли, редея

В дыму пылающей земли,

Лишь огненные орхидеи ―

Горящие сердца цвели.

И на белом снегу, как на мягком диване,

Лег герой приключений, расселся денщик,

И казалось ему, что он в мраморной ванне

А кругом орхидеи и Африки шик.

Выдохшиеся ладони персидских сиреней;

Непристойная распущенность тубероз;

Изнасилованная бледность лилий;

Мясистая вонь гиацинтов;

Ненасытная извращённость орхидей…

Но пусть пылюсь я, пусть хладею,

Пусть увядаю день за днём, ―

Лишь он носил бы орхидею

На фраке девственном своём.

На её смугло-нежной шее

И на голой груди висели

Желтоватые орхидеи ―

Мягко-нежное ожерелье.

Срастается

срастается в сердце шов

это ОРХИДЕЯ

она пожрала свет

скоро выпадет снег

и она остановит время

Свидетельствую

пыльца мимолетна