Цитаты из фильма «Доживём до понедельника»

А Сыромятников списывает! Чужое счастье ворует!

Это же невозможно — объяснить счастье… Всё равно что прикнопить к бумаге солнечный зайчик.

— Никто не обязан помнить всех второстепенных авторов!

— А его [Баратынского] уже перевели.

— Куда?

— В первостепенные.

Счастье — это когда тебя понимают…

Человеку необходимо состояние влюблённости. В кого-нибудь или во что-нибудь. Всегда. Всю дорогу. Иначе неинтересно жить.

— В учебнике о нём — всего пятнадцать строчек…
— …От большинства людей остаётся только тире между двумя датами.

Бедный Шмидт! Если бы он мог предвидеть этот посмертный строгий выговор!

— Завтра двадцать лет, как Светлана Михайловна работает в школе.

— Ну, соберём по трёшке, купим ей… крокодила!

Телеведущий: Прежде всего необходимо определить, что такое душа.
Мать главного героя: Неужели определит?

— А эпиграф к счастью обязательно?

— Желательно.

— Кто-нибудь звонил?

— Звонили.

— Кто же?

— Зрители.

— Кто???

— … Желающие посетить кинотеатр «Прогресс». Спрашивали что идёт, когда? Я отвечала: идёт дождь с утра до вечера.

Это, знаете ли, литература для парикмахерской. Пока сидишь в очереди.

— Фет?

— Холодно.

— Тютчев?

— Холодно. Это не из школьной программы.

— Сдаюсь.

— Зря печалитесь… И зря играете «одинокого пешехода».

— «…Странника». — Имеется в виду композиция Э. Грига

— Вы от папы моего ничего не получали? Никакого письма?

— Получил. И вот что я прошу ему передать!…

— Не надо, Илья Семёнович! Вообще, не обращайте внимания! Он всем такие письма пишет…

— Кому — всем?

— Всем… Министру культуры даже. «Зачем артистов в кино в таких позах снимают»…

Все идём к Надьке Огарышевой на крестины!

Я вот тебе дома такую заграницу покажу!

Кто ясно мыслит, тот ясно излагает.

Эта принцесса в общем-то права, хотя и не её ума это дело.

Надюша, золотце моё самоварное!

Я им говорю: «Не ложьте зеркало в парту!» А они — ложат!

Затем царь начал делать всё по-старому… И… никто ничего не мог ему сказать.

И, вообще, после Петра Первого России ужасно не везло на царей. Это — уже моё личное мнение.

Но есть ошибка в курсе корабля,

С недавних пор я это ясно вижу.

Стремительно вращается Земля,

А мы с тобой не делаемся ближе.

Я давала урок, и вдруг — летит…

А мне мама говорила, что птичек убивать — нехорошо.

Батищев! Я вам — не девушка!

А ты не сюда, ты её Илье Семёновичу принеси.

Прав ты, Боря, в том, что мой КПД, он и впрямь мог быть существенно выше…

Ей интересно, о чём сын думает, как у него работа. С ней бы, с чёртовой перечницей, поговорить полчаса, так ей бы на неделю хватило… Всё бы жевала…

— Вчера, представляете, просыпаюсь в час ночи не на своей подушке!

— Да что вы? Это интересно!

— На тетрадках, Игорь Степанович, на тетрадках.

Демидова, ты — комсорг. Почему же командует Батищев?

Я ничего не писала о труде. Но разве у матерей мало работы?

Я ему должен… за прокат. Сколько ты берёшь в час, Костя?

История это наука, которая делает человека гражданином!

А ты никогда не размышлял о великой роли бумаги? Надо поклониться её беспредельному терпению! Можно написать на ней: «На холмах Грузии лежит ночная мгла», а можно — кляузу на соседа… Можно переписать диссертацию! Чтобы изъять одну фамилию, один факт, чтобы изменить трактовку… Если есть бумага — почему не сделать? Она всё выдержит!

Но души то у нас и у ребят — не бумажные, Коля!..

 Это — не враньё, не небылица.

Видели другие, видел я,

Как в ручную глупую синицу

Превратить пытались журавля.

Чтоб ему не видеть синей дали

И не отрываться от земли,

Грубо журавля окольцевали

И в журнал отметку занесли.

Спрятали в шкафу, связали крылья

Белой птице счастья моего,

Чтоб она дышала тёплой пылью

И не замышляла ничего.

Но недаром птица в небе крепла!

Дураки остались в дураках!

Сломанная клетка, кучка пепла…

А журавлик — снова в облаках!